|
Canto XII
Однажды, тенью окружен,
Стоял король Финголфин там.
Лучилась бледная звезда
С небесно-синего щита.
Пылая гневом, он один
Стоял у ненавистных врат,
Пока высокий чистый звон
Двоился, яростней стократ,
В бессчетных каменных стенах,
В несметных башнях темных сил:
Услышь, то нолдор гневный лорд
В свой рог серебряный трубил.
И без сомненья прокричал
Он безнадёжный вызов свой:
“Тьмы повелитель, выходи!
Иди сюда, на честный бой!
О ненавистнейший из всех
Земле и небу, выходи!
Ну, распахни врата - и сам
Хоть раз на битву погляди,
Ты, спрятанный во тьме пещер,
Дрожишь за каменной стеной,
Ты правишь толпами рабов -
Так бейся сам, своей рукой!
Иди смелей, ты, враг богов,
Тиран трусливый, полный лжи,
Иди, я здесь, я жду тебя!
Своё лицо мне покажи!”
И Моргот выступил на зов.
В последний раз поднялся он,
За дни великих войн посмев
Покинуть свой подземный трон.
И шаг его напоминал
Землетрясенья тяжкий гул.
В доспехах черных, словно тьма,
В венце железном, он шагнул
На свет из крепостных ворот -
Подобен башне, он стоял,
И грозовою тучей щит
Без блеска, черный, нависал
Над светлой вспышкой - королём,
Мерцавшим ледяной звездой.
И Молот Ада поднял Враг,
Свой тяжкий Гронд, над головой,
На землю пал он, словно гром,
И скалы вздрогнули вдали,
И из пробоины потек
Смердящий дым из недр земли.
Финголфин, как мгновенный свет,
Сверкнувшей вспышкой отскочил
Под облаком гнетущей тьмы -
И меч свой, Рингиль, обнажил,
Подобный голубому льду.
Своим смертельным остриём,
Как молния, пронзал он плоть,
Эльфийским полон волшебством.
И льдистой сталью в битве той
Он семь глубоких ран нанёс,
И, содрогая корни гор,
Семь криков боли разнеслось,
И крику Моргота, дрожа,
Внимали Ангбанда рабы.
Но орк расскажет, хохоча,
Как поединок кончен был,
Тот поединок без надежд
У страшных Ангбанда ворот.
О том эльфийских песен нет,
И чистый голос вам споёт
Всего одну - когда земля
Укрыла тело короля,
Тогда сложили песню ту,
Ведь в земли горести и слёз
О гибели король орлов,
Торондор, весть с высот принес.
Король Финголфин трижды был
Врага ударом поражён,
Он на колени падал в прах
И трижды поднимался он,
Он вскакивал под тучей тьмы
И поднимал разбитый щит
Всё так же гордою рукой,
И ледяной звездой горит
Изрубленный высокий шлем,
Что погасить не в силах тьма.
Но в рытвинах вокруг него,
Изранена земля сама,
И вот не удержался он,
И поскользнулся, истомлён,
И наземь пал. И Враг его,
Словно обвалом придавал -
На шею тяжкою ногой
Поверженному наступил,
Подобно рухнувшей горе -
И так король был поражён,
Повержен к вражеским стопам,
Повержен, но не побеждён:
В порыве безнадёжном он
Клинок сверкающий занёс
И умирающей рукой
Удар отчаянный нанес,
И бледный Рингиль глубоко
Стопу могучую пронзил,
И крови угольный фонтан
Из раны яростно забил.
Навеки Моргот охромел
От раны, что тогда добыл,
Навек запомнил он тот бой -
Но короля он победил,
И тело он швырнуть волкам
На растерзание хотел;
Но слушай! - крыльев громкий шум -
Торондор то с небес слетел.
С высоких каменных вершин,
Где Манвэ повелел ему
Жить и бессонно наблюдать,
Пронзая взглядом свет и тьму.
В лицо Врага король орлов
Свой клюв сверкающий вонзил,
И, расправляя крыльев тень -
Фатомов тридцать - в небо взмыл,
И тело эльфов короля
Под крики громкие врагов
Он нес с собою вдаль и ввысь,
На юг, где каменных рогов
Кольцо сомкнулось в вышине
Вкруг Гондолина светлых стен.
И там, средь снежных пиков гор,
На величайшей высоте,
На одинокий светлый пик
Он лорда нолдор опустил.
Ни орк, ни демон никогда
Тот перевал не проходил,
Куда смотрел святой курган
Финголфина, храня пути -
Высокий королевский холм -
Вовек врагу там не пройти
До дня, когда настанет срок
И Гондолин настигнет рок.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
|
Canto XII
In that vast shadow once of yore
Fingolfin stood: his shield he bore
with field of heaven's blue and star
of crystal shining pale afar.
In overmastering wrath and hate
desperate he smote upon that gate,
the Gnomish king, there standing lone,
while endless fortresses of stone
engulfed the thin clear ringing keen
of silver horn on baldric green.
His hopeless challenge dauntless cried
Fingolfin there: `Come, open wide,
dark king, you ghatsly brazen doors!
Come forth, whom earth and heaven abhors!
Come forth, O monstruous craven lord,
and fight with thine own hand and sword,
thou wielder of hosts of banded thralls,
thou tyrant leaguered with strong walls,
thou foe of Gods and elvish race!
I wait thee here. Come! Show thy face!'
Then Morgoth came. For the last time
in those great wars he dared to climb
from subterranean throne profound,
the rumour of his feet a sound
of rumbling earthquake underground.
Black-armoured, towering, iron-crowned
he issued forth; his mighty shield
a vast unblazoned sable field
with shadow like a thundercloud;
and o'er the gleaming king it bowed,
as huge aloft like mace he hurled
that hammer of the underworld,
Grond. Clanging to ground it tumbled
down like a thunder-bolt, and crumbled
the rocks beneath it; smoke up-started,
a pit yawned, and a fire darted.
Fingolfin like a shooting light
beneath a cloud, a stab of white,
sprang then aside, and Ringil drew
like ice that gleameth cold and blue,
his sword devised of elvish skill
to pierce the flesh with deadly chill.
With seven wounds it rent his foe,
and seven mighty cries of woe
rang in the mountains, and the earth quook,
and Angband's trembling armies shook.
Yet Orcs would after laughing tell
of the duel at the gates of hell;
though elvish song thereof was made
ere this but one - when sad was laid
the mighty king in barrow high
and Thorndor, Eagle of the sky,
the dreadful tidings brought and told
to mourning Elfinesse of old.
Thrice was Fingolfin with great blows
to his knees beaten, thrice he rose
still leaping up beneath the cloud
aloft to hold star-shining, proud,
his stricken shield, his sundered helm,
that dark nor might could overwhelm
till all the earth was burst and rent
in pits about him. He was spent.
His feet stumbled. He fell to wreck
upon the ground, and on his neck
a foot like rooted hills was set,
and he was crushed - not conquered yet;
one last despairing stroke he gave:
the mighty foot pale Ringil clave
about the heel, and black the blood
gushed as from smoking fount in flood.
Halt goes for ever from that stroke
great Morgoth; but the king he broke,
and would have hewn and mangled thrown
to wolves devouring. Lo! from throne
that Manw« bade him build on high,
on peak unscaled beneath the sky,
Morgoth to watch, now down there swooped
Thorndor the King of Eagles, stooped,
and rending beak of gold he smote
in Bauglir's face, then up did float
on pinions thirty fathoms wide
bearing away, though loud they cried,
the mighty corse, the elven-king;
and where the mountains make a ring
far to the south about that plain
where after Gondolin did reign,
embattled city, at great height
upon a dizzy snowcap white
in mounded cairn the mighty dead
he laid upon the mountain's head.
Never Orc nor demon after dared
that pass to climb, o`er which they stared
Fingolfin's high and holy tomb,
till Gondolin's appointed doom.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
|
